Андреевское братство [= Право на смерть ] - Василий Звягинцев

Я ждал, по-прежнему стараясь сохранять невозмутимость. Сейчас вот все и решится, я пойму наконец, для чего я им потребовался и какая участь нам с Аллой уготована.

— Об «Андреевском Братстве» мы уже немножко говорили, — сообщил своим товарищам Новиков, — теперь есть смысл вопрос конкретизировать. Мне будет позволено?

Все подтвердили, кто словом, кто жестом, что да, будет. Не совсем понимаю, к чему все так театрально было обставлено. Впрочем, любое общество должно иметь свои ритуалы. У масонов процедура гораздо более причудлива.

Андрей как будто прочитал мои мысли, принял наконец непринужденную позу и заговорил нормальным голосом и тоном.

— Ты, Игорь, за последнее время увидел и узнал многое, что тебя удивило и заинтриговало. В какой-то мере я тебе даже завидую. Для нас все эти чудеса стали уже несколько надоевшей рутиной. Как говорил один из персонажей Ильфа: «Я устал от катаклизмов». А если конкретнее — ты сейчас видишь перед собой людей, волею судьбы принявших на себя бремя «охраны реальности». Нам это не слишком нравится, и если бы сейчас пришлось делать сознательный выбор — не уверен, что повторил бы этот путь.

— Как будто у нас был выбор, — вставил Берестин.

— Отчего же, — опять усмехнулся Шульгин. — Выбор как раз был у всех. Кроме меня, — он развел руками. — Ты имел полную возможность не принимать предложения Ирины прогуляться в прошлое, Андрей — воздержаться от возобновления знакомства с ней же и уж тем более не ввязываться в драку с агграми, Олег — ограничиться использованием своей машинки исключительно в познавательных и корыстных целях. Только мною двигал категорический императив, я не мог отказать в помощи друзьям, попавшим в безвыходное положение…

— Ну, началось, — с привычной тоской в голосе сказал Левашов. Очевидно было, что друзья привычно, может быть, даже неосознанно, разыгрывают давным-давно отработанные мизансцены, не роли даже, а превратившиеся в стереотип амплуа.

Новиков остановил Шульгина коротким жестом.

— Хватит. Игорю и без того сложно нас понять, а так ты ему совсем задуришь голову. Сам разберется со временем, если захочет.

Так вот, сейчас дела обстоят следующим образом. По ряду причин, суммарно сложившихся в непреодолимую силу, мы оказались вынуждены вмешаться в естественный ход истории, послужили «запалом», инициировавшим процесс возникновения альтернативных реальностей, о чем уже было сказано, а теперь обречены этот процесс постоянно контролировать, чтобы не случилось худшего. Четыре года тому назад с нашей помощью возникла очередная, теперь уже здешняя «историческая химера». Антибольшевистская коалиция, которую у нас называли собирательным термином «белые», сумела освободить от «красных» значительную часть бывшей Российской империи, создать на подконтрольной территории сравнительно демократическое государство Югороссия. Соответственно, изменился расклад сил и геополитика во всем остальном «цивилизованном мире». Нам казалось, что тем самым установлен более правильный и естественный миропорядок, который не позволит повториться (или возникнуть) цепочке причин и следствий, повлекших за собой такие катастрофы, как фашизм, Вторая мировая война, ядерные бомбардировки и прочее… Долго все перечислять. Однако…

Он раскурил новую сигару. Драгоценные изделия, которые следует медленно и благоговейно смаковать, Андрей жег, как банальные солдатские папиросы. Помолчал, словно раздумывая, что и как говорить дальше. Мне все время хотелось начать задавать вопросы, потому что слишком непонятно звучало то, что он сообщал. Но я твердо решил терпеть. Гораздо интереснее выслушать то, что собеседник желает сказать без давления со стороны.

— Однако намерение, сделав главное дело, отстраниться от происходящего и спокойно наслаждаться жизнью в устроенном по нашему проекту мире, при ближайшем рассмотрении оказалось не слишком реалистичным. Были бы мы поумнее — сообразили бы это раньше. А теперь нам волей-неволей, но приходится то и дело в происходящее на Земле вмешиваться… Для чего потребовалось создать соответствующую инфраструктуру.

— Всемирная полиция нравов? — все-таки не выдержал я. Когда-то мы с друзьями-коллегами в гипотетическом плане обсуждали подобную идею, кажется, это было в Маниле, в дни пятой гражданской войны. Мы к тому времени страшно устали от постоянного риска и окружавшего нас моря крови, неэффективность ооновских сил по принуждению к миру доводила до отчаяния. Вот тогда кто-то и высказался в том смысле, что пора бы забыть о так называемых цивилизованных мерах и создать наконец тайную полицию планетарного масштаба, которая без всяких «демократических процедур» выявляла бы и в корне пресекала малейшие признаки сепаратизма, терроризма и уголовно-политического радикализма любого толка. Мол, на войне как на войне. Почему на фронте сам факт наличия на человеке военной формы противной стороны достаточен для его уничтожения почти любыми средствами, и никто не интересуется причинами, побудившими эту форму надеть, и степенью личной вины в происходящем, а некто, совершающий куда большие преступления против человечности, но одетый в штатское и называющий себя членом какой-то партии или движения, не может быть подвергнут наказанию или каре без бессмысленно долгих судебных процедур?

— Не совсем так, скорее всемирное агентство по предотвращению чрезвычайных ситуаций, — ответил Андрей. — Но все это настолько условно… Мы теперь вынуждены постоянно отслеживать главные мировые процессы и время от времени вмешиваться, если возникает серьезная опасность…

— Опасность — для чего? — опять не сдержался я. — Для вас лично, для вашего положения в этом мире, или?.. Войны, революции, перевороты, техногенные катастрофы всегда были и будут, и никому не по силам все их предотвращать или парировать. Да и нужно ли это вообще? История она и есть история…

— Хороший вопрос, — ответил мне Берестин. — Вы, очевидно, в своем мире не читали книг, написанных нашими авторами по данному вопросу. У вас, наверное, никогда не предпринимались попытки насильственного изменения менталитета целых народов и «большие скачки» по преодолению «неперспективных» исторических формаций…

— Нет, кое-что было и у нас, но скорее теоретически… Наш мир тоже далек от совершенства…

— С вашим миром мы в основном знакомы… Так вот, вмешиваться нам приходится в тех случаях, когда с высокой степенью достоверности можно ожидать действительно катастрофических последствий для человечества…

— Или когда наша реальность, тоже достаточно химерическая, начинает входить в режим автоколебаний, — добавил Левашов.

Кажется, теоретические вопросы начали меня перенапрягать. Не люблю разговоров, в которых мне понятно намного меньше половины.

— Короче, что вы от меня хотите или что можете предложить?

Шульгин удивленно приподнял бровь. Кстати, я отметил, что двое из присутствующих участия в разговоре не принимали вообще. Тот, который назвался Басмановым, явно скучая, смотрел в окно, где виднелся над вершинами деревьев кусочек синего неба, а Кирсанов сосредоточенно полировал ногти специальной машинкой со многими пилочками, щеточками и войлочными подушечками. Очевидно, ранг они занимали более низкий, чем Новиков с тремя товарищами, или просто не пришло еще их время что-то сказать или сделать…